Уильям Ти Спирс/Себастьян Михаэлис (можно Себастьян/Уильям - не суть важно). Раздобыв отчёты Уильяма (как - на откуп автора), Себастьян читает вслух и комментирует. "Не так всё было". Уильям старательно скрывает их связь. Итог и концовка на усмотрение автора. Можно стёб, можно ангст. Рейтинг на откуп автору.
(для Alex Fox)
Дата: 22.06.2011
Здесь спрятано 872 слова.Когда Уильям приходит домой, там всегда идеальный порядок, на столе ужин, а демон, вернувшийся на три часа раньше, несмотря на примерно одинаковое количество работы, если не ждет в прихожей, подходя туда, будто по сигналу, уже занимает какую-нибудь горизонтальную поверхность. Демон, один определенный и чертовски красивый – лучшее, что находится дома, когда Уильям возвращается с работы.
Демон, в свою очередь, тоже заметил возникшего над диваном жнеца.
- Доброго вечера, Вильгельм.
«Бледен, как смерть. Интересно, а если откормить?..» - эта мысль приходила к нему не так уж часто, но заставляла улыбаться каждый раз. Увы, в данной области он был совершенно бессилен.
Но в этот раз он посмотрел на своего Уильяма поверх папки с укором – о да, тем самым безотказно действующим укором во взгляде любого недовольного кота. Жнец сел рядом.
- Себастьян, что не так? – так, хвала Тьме, он задает вопросы всегда. Открыто, прямо, без предисловий. Когда по-настоящему волнуется.
Вместо ответа демон перекинул ногу через колени жнеца и уже секундой спустя прижался к нему, горячо, настойчиво целуя в губы – все так, любимый, все так, не смей беспокоиться. Это обычно лучший способ ускользнуть от ответа – сильные плечи, замирая и напрягаясь, мгновением позже расслабляются, и демон обнаруживает себя наконец-то в окружении тепла, настоящего, того, которое способно его согреть.
У души Уильяма очень сильное, чувственное тепло, сравнимое, пожалуй, только с рождающим пожар пламенем. И контакт раздразнивает демонические инстинкты, но... разрушить подобное, сожрать – никогда. Только дразнить, самого себя, свою натуру, твердо решив, что Вильгельм, каким он стал, когда так безумно полюбил, не достанется никому больше. Никогда.
«Молния поразила нас обоих. Это было безумие, которое мы понесем вместе, до конца наших бессмертных жизней, потому что разделить нас нельзя.»
Однако, даже влюбленный, Себастьян оставался демоном, а сегодня – демоном возмущенным, в прибавку к эгоизму и собственничеству. Поэтому, едва раздразнив, он оказался сидящим на противоположном подлокотнике дивана, с неким садистским удовольствием наблюдая, как выравнивается, едва-едва сбившись, дыхание любовника, отмечая, что тот не торопится застегивать наполовину стянутый пиджак, рубашку, даже поправить галстук. Демон тем временем сотворил на своем лице все то же укоризненное выражение и снова тряхнул папкой, никуда не девшейся из его руки.
- Ты знаешь, что это? – и, не дожидаясь ответа, продолжил. – Это твои отчеты. И в каждом ты нагло врешь.
- Себастьян, я не... – но демон, придвинувшись на расстояние чуть меньше вытянутой руки, с выражением лица властным и недовольным закрыл ему ладонью рот и, чуть вздернув тонкие брови, продолжил:
- Я не понимаю, кто поверил в то, что диспетчер Сатклифф получил такие повреждения на лице, подравшись в пивной. – Себастьян будто не замечал скептически-насмешливо приподнятой брови молчащего жнеца и его ладони, скользящей по бедру, и добавил. – К тому же, один раз ты сам на него наступил. Кроме того, насколько ты помнишь, ангелу сломал... все кости таза и вбил каблуком между балок, опять же, никто иной как я. Вы не нашли падшего в таком состоянии, мистер Ти Спирс. – янтарно-алые глаза сердито сощурились. – Вы были непосредственным свидетелем, я уж промолчу про то, что я Был в библиотеке, когда там была Она.
- Себастьян, ты понимаешь прекрасно, почему так. – негромко отозвался Уильям, награждая любовника серьезным взглядом в противовес отнюдь не успокаивающим касаниям рук.
Себастьян знает. Себастьян знает, пожалуй, более чем достаточно, и все понимает. Просто его натура, теперь свободная, не позволяет не сообщить, смиренно опуская ресницы:
- Не так все было. И ты это знаешь. – смирение порой дает куда большие плоды, чем самый жаркий спор.
Минута молчания – и Уильям готов был отдать что угодно, чтобы он улыбнулся. Только чтобы исчезло это выражение с лица демона – понимающе-тоскливое, чтобы оборвался долгий взгляд в глаза.
«Мы разные. Если об этом узнают у тебя, конец твоей карьере. Я этого не хочу. Пусть будет так, как будет – завтра я верну их назад в архив. Ты знаешь, хотя вас всех поставят в ружье по тревоге, они не найдут никого. Пусть будет значиться, что демон Михаэлис больше не появлялся. Хотя они все равно узнают, рано или поздно, и ты это тоже понимаешь. Я ничего так не боюсь и не жажду, как момента, когда тебе придется делать выбор, даже не питая надежды, что это убьет мое безумие.»
- Я люблю тебя. – тихий шепот у самых губ. - Non sanz droict, помни об этом.
Придвинувшись и закрыв глаза, демон не заметил, как неуловимо изменился спокойный взгляд жнеца.
Демон не хотел обрывать собственное сложное состояние, наступившее утром – двигаться не хотелось совершенно, и вылезать из под все еще нагретого одеяла – тоже. Он пошел на компромисс – приоткрыл глаза.
Как бы не хотелось этого делать, он ведь знал, что увидит. Уильям, тщательно регенерировавший следы на шее выше уровня воротника рубашки, невозмутимо застегивал пиджак, закрываясь в него, как в доспех. И невольно усмешка тронула губы демона, тонкая и безмерно самодовольная. Чтобы избавиться от всех остальных следов, Уильяму понадобится намного больше времени... но кто же посмеет осудить главу отдела в их наличии, если только Себастьян Михаэлис не распишется не нем?
Уильям наклоняется, касаясь губ любовника, и тот понимает, что вставать все-таки пора... увы, именно целиком. И начинать убирать то, во что они вчера вечером превратили квартиру.
- Я уволился. – бывший начальник диспетчерского отдела Уильям Ти Спирс наблюдает за тем, как меняется выражение лица демона, и тихо смеется, уточняя через минуту. – Я не шучу.
(для Alex Fox)
Дата: 22.06.2011
Здесь спрятано 872 слова.Когда Уильям приходит домой, там всегда идеальный порядок, на столе ужин, а демон, вернувшийся на три часа раньше, несмотря на примерно одинаковое количество работы, если не ждет в прихожей, подходя туда, будто по сигналу, уже занимает какую-нибудь горизонтальную поверхность. Демон, один определенный и чертовски красивый – лучшее, что находится дома, когда Уильям возвращается с работы.
Демон, в свою очередь, тоже заметил возникшего над диваном жнеца.
- Доброго вечера, Вильгельм.
«Бледен, как смерть. Интересно, а если откормить?..» - эта мысль приходила к нему не так уж часто, но заставляла улыбаться каждый раз. Увы, в данной области он был совершенно бессилен.
Но в этот раз он посмотрел на своего Уильяма поверх папки с укором – о да, тем самым безотказно действующим укором во взгляде любого недовольного кота. Жнец сел рядом.
- Себастьян, что не так? – так, хвала Тьме, он задает вопросы всегда. Открыто, прямо, без предисловий. Когда по-настоящему волнуется.
Вместо ответа демон перекинул ногу через колени жнеца и уже секундой спустя прижался к нему, горячо, настойчиво целуя в губы – все так, любимый, все так, не смей беспокоиться. Это обычно лучший способ ускользнуть от ответа – сильные плечи, замирая и напрягаясь, мгновением позже расслабляются, и демон обнаруживает себя наконец-то в окружении тепла, настоящего, того, которое способно его согреть.
У души Уильяма очень сильное, чувственное тепло, сравнимое, пожалуй, только с рождающим пожар пламенем. И контакт раздразнивает демонические инстинкты, но... разрушить подобное, сожрать – никогда. Только дразнить, самого себя, свою натуру, твердо решив, что Вильгельм, каким он стал, когда так безумно полюбил, не достанется никому больше. Никогда.
«Молния поразила нас обоих. Это было безумие, которое мы понесем вместе, до конца наших бессмертных жизней, потому что разделить нас нельзя.»
Однако, даже влюбленный, Себастьян оставался демоном, а сегодня – демоном возмущенным, в прибавку к эгоизму и собственничеству. Поэтому, едва раздразнив, он оказался сидящим на противоположном подлокотнике дивана, с неким садистским удовольствием наблюдая, как выравнивается, едва-едва сбившись, дыхание любовника, отмечая, что тот не торопится застегивать наполовину стянутый пиджак, рубашку, даже поправить галстук. Демон тем временем сотворил на своем лице все то же укоризненное выражение и снова тряхнул папкой, никуда не девшейся из его руки.
- Ты знаешь, что это? – и, не дожидаясь ответа, продолжил. – Это твои отчеты. И в каждом ты нагло врешь.
- Себастьян, я не... – но демон, придвинувшись на расстояние чуть меньше вытянутой руки, с выражением лица властным и недовольным закрыл ему ладонью рот и, чуть вздернув тонкие брови, продолжил:
- Я не понимаю, кто поверил в то, что диспетчер Сатклифф получил такие повреждения на лице, подравшись в пивной. – Себастьян будто не замечал скептически-насмешливо приподнятой брови молчащего жнеца и его ладони, скользящей по бедру, и добавил. – К тому же, один раз ты сам на него наступил. Кроме того, насколько ты помнишь, ангелу сломал... все кости таза и вбил каблуком между балок, опять же, никто иной как я. Вы не нашли падшего в таком состоянии, мистер Ти Спирс. – янтарно-алые глаза сердито сощурились. – Вы были непосредственным свидетелем, я уж промолчу про то, что я Был в библиотеке, когда там была Она.
- Себастьян, ты понимаешь прекрасно, почему так. – негромко отозвался Уильям, награждая любовника серьезным взглядом в противовес отнюдь не успокаивающим касаниям рук.
Себастьян знает. Себастьян знает, пожалуй, более чем достаточно, и все понимает. Просто его натура, теперь свободная, не позволяет не сообщить, смиренно опуская ресницы:
- Не так все было. И ты это знаешь. – смирение порой дает куда большие плоды, чем самый жаркий спор.
Минута молчания – и Уильям готов был отдать что угодно, чтобы он улыбнулся. Только чтобы исчезло это выражение с лица демона – понимающе-тоскливое, чтобы оборвался долгий взгляд в глаза.
«Мы разные. Если об этом узнают у тебя, конец твоей карьере. Я этого не хочу. Пусть будет так, как будет – завтра я верну их назад в архив. Ты знаешь, хотя вас всех поставят в ружье по тревоге, они не найдут никого. Пусть будет значиться, что демон Михаэлис больше не появлялся. Хотя они все равно узнают, рано или поздно, и ты это тоже понимаешь. Я ничего так не боюсь и не жажду, как момента, когда тебе придется делать выбор, даже не питая надежды, что это убьет мое безумие.»
- Я люблю тебя. – тихий шепот у самых губ. - Non sanz droict, помни об этом.
Придвинувшись и закрыв глаза, демон не заметил, как неуловимо изменился спокойный взгляд жнеца.
Демон не хотел обрывать собственное сложное состояние, наступившее утром – двигаться не хотелось совершенно, и вылезать из под все еще нагретого одеяла – тоже. Он пошел на компромисс – приоткрыл глаза.
Как бы не хотелось этого делать, он ведь знал, что увидит. Уильям, тщательно регенерировавший следы на шее выше уровня воротника рубашки, невозмутимо застегивал пиджак, закрываясь в него, как в доспех. И невольно усмешка тронула губы демона, тонкая и безмерно самодовольная. Чтобы избавиться от всех остальных следов, Уильяму понадобится намного больше времени... но кто же посмеет осудить главу отдела в их наличии, если только Себастьян Михаэлис не распишется не нем?
Уильям наклоняется, касаясь губ любовника, и тот понимает, что вставать все-таки пора... увы, именно целиком. И начинать убирать то, во что они вчера вечером превратили квартиру.
- Я уволился. – бывший начальник диспетчерского отдела Уильям Ти Спирс наблюдает за тем, как меняется выражение лица демона, и тихо смеется, уточняя через минуту. – Я не шучу.
@темы: Prose, Kuroshitsuji, Sebastian x William, PG